— Как и договорились, русский, вас на отъезде сопроводят.

На прощанье пожали руки. Нормальный мужик.

На причале к нам быстро подошел Ванчай.

— Уезжаете? Хорошо, что застал: у меня смена кончается.

В глазах охранника из РУДН стоит смертная тоска. Пошли мы, распечатали «сейф», я забрал оттуда ценную поклажу, включая карабин.

— Осторожней будьте на реке, следите за берегами. И запомните: у «спутниковцев» все лодки с черной полосой, больше никому не позволено их рисовать.

— Спасибо, друг. — Мы даже обнялись.

— Будешь в России — спроси ребят! Вдруг там есть кто-нибудь из кавээновцев? Может, вспомнят Ваню из «лумумбы»… Моя фамилия Мундиало, еще кличка была такая… ну там и сам знаешь, чего там, — всхлипнул восточный Ваня. — Бывайте, пока!

— Держись, Вань! — искренне крикнул я новому другу, уже отчаливая от пристани. — Глядишь, свидимся! На международном КВН!

Перед броском вниз по течению мы сделали небольшой круг по реке, чтобы осмотреть Манилу с других ракурсов. Порт добрый, не знает отдыха. Длинные многовесельные лодки с парусами стоят у причала. В трюмы что-то грузят в мешках, к палубе вяжут деловую древесину. Выгружают тюки, связки. Амбициозный анклав.

Жаль покидать Манилу, понравилось нам тут.

А ведь мне, если честно, везде понравилось.

Глянулся уютный европейский Базель, спокойный, тихий и ухоженный, очень комфортный для проживания, с вменяемыми и предсказуемыми жителями. По душе веселый и шумный независимый Шанхай, умеющий жить мирно в таком бурлящем многонациональном котле. А Манила понравилась своей готовностью к очередному прыжку «восточного тигра» — этот анклав себя еще проявит. «Заблизнячил» я.

И друзья-знакомые везде остались — годные ведь парни, собрать бы их всех за одним столом.

Хорошо все-таки путешествовать!

От края причала отчалила моторка и вскоре пошла рядом с нами. В ней сидят трое, имеется один «томпсон» и винтовка неизвестной мне модели. Это серьезно. Пора бы и гуркхам разживаться стволами… На сером корпусе лодки белая полоса, фирменный знак «будолистов». Старший группы прикрытия махнул мне рукой — мол, спокойно, камрад, никто не укусит.

По течению лететь — одно удовольствие.

Дело близится к вечеру — задержались мы в Маниле сверх графика, что нисколько не удивительно, — а кто бы уложился? Водная поверхность спокойная, почти зеркало. По берегам на воде сидят птицы, спокойно смотрят на проносящиеся мимо катера, лишь недовольно вскрикивают, когда поднятая судами волна доходит до осыпающихся невысоких берегов. С левой стороны по колено в воде против течения медленно бредут три довольно крупные антилопы, пасти приоткрыты и опущены прямо в реку — так и пьют, лентяи.

Я сел за румпель, Ленни напротив. Часок прокатимся — и посажу ее, сам попробую достучаться до «Клевера»: тут равнина, глядишь, добьем.

Вскоре лодка сопровождения, тонко просигналив, резко отвалила в сторону, заходя на разворот, — бандитский эскорт покатил домой. Прощайте и вы, ребята!

А еще через десять минут нас достали.

Прикидывали из опыта? Ждали, когда конкуренты отвалят?

— Чувак, слева-сзади из кустов выходят две лодки! С черными полосками, — нервно крикнула Ленни, опуская бинокль.

— Пересаживайся, — сразу отреагировал я.

Повезло нам с гладкой водой: девчонка быстро и уверенно переместилась к румпелю.

— Держи постоянную скорость! Прямо и не рыскай!

Что скажет дальномер?

Восемь сотен двадцать. Начинать? Нет, подожду. Я встал на одно колено, пристроив карабин на перекладину игрушечного «флайбриджа». Отлично вижу. Но колотит, в оптику заметно.

— Zicke, сбрось скорость, опусти «Гугля» в воду! Не газуй, ручку не дергай и не оглядывайся! И сама не шевелись!

— Поняла! — крикнула подруга и тут же сбросила газ.

Хорошо…

Увидев, что добыча приближается, «спутники» заволновались, заворочали стволами. Ага, одна винтовочка есть! Значит, парень, ты первый.

Я прикрыл глаза, послушал пульс. Все нормально, Федя, две минуты дел — и поедем дальше. Спокойно.

Работаем, тут прямой выстрел.

Ба-бах! Ба-бах!

Второй пулей я попал в плечо уже вложившемуся в приклад бандиту, винтовку вырвало и вынесло за борт, человек скрючился. Вопля не слышу. Удачно попал, и пространство освободилось, кожух двигателя открылся.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

И перезарядка. А пока смотрим чистыми глазками.

Есть, задымил движок, зачихал. Одна из лодок, резко теряя ход, отвалила к берегу. На второй возникло секундное замешательство, но, к чести «лейтенанта», сообразил он быстро — добыча очень кусучая, причем на длинных дистанциях.

Добивать? Не буду. Они вообще не успели выстрелить, пока мы вполне в понятиях. А вот последующие выстрелы будут лишними — это уже сверх этической нормы.

— Гоним, родная! — И мы пошли!

А все равно мне было жаль уезжать из Манилы.

На большом столе кают-компании спешащего к Шанхаю «Клевера», на который моя подруга вывалила содержимое двух своих «мешков», лежал целый блошиный рынок.

С Джаем мы помирились быстро. В конце концов, индус прав: узнай я, что лежит в пакете, не поехал бы и не увидел Манилы. Без посылки же приезжать с просьбами не в обычае. А без крыши там новеньким да беленьким… Так что остыл я быстро.

Гуркхи — с завистью, а потом и индус — безразлично уже осмотрели «глок», теперь ковыряются в куче, часто советуют то одно, то другое сразу же выбросить за борт. Но есть и зерна в плевелах. Пара сувениров-амулетов вызвала искренний интерес гуркхов. Хар решил выкупить их у девчонки, а та, мгновенно сбросив ауру романтической дурочки, тут же включила швейцарское и спокойно обыгрывает его на торжище.

Но я их слышу плохо: меня интересует только один предмет.

Уже и лупу из ходовой рубки принес, и спиртиком из аптечки его протер.

Шарик небольшой, светло-коричневый, неброский, семь сантиметров в диаметре. Как вообще Ленни его заметила? Пока в руки не возьмешь, ничего привлекательного не увидишь. Да ведь она, и взяв-то, не рассматривала, торопливо кинула в суму.

Не тяжелый и не легкий. Скорее всего, это не камень, хотя могу ошибаться — больше похоже на какой-то сверхтвердый пластик. Или редкий минерал?

Не царапается.

Рисунок очень тонкий, филигранный, детали даже в штурманскую лупу не видны, тут микроскоп нужен. Но кое-что угадывается.

— Ленни! — Мне пришлось крикнуть, чтобы привлечь внимание спорщицы.

— Что, чувак? — неохотно обернулась подруга.

— Ты у кого это купила?

— А… Там одна старушка сидела, возле второго продавца амулетов, ей еще деньги нужны были, я же тебе тогда сказала!

И тут же вновь вернулась к интересному занятию.

Точно, вспомнил!

И бабушку, согбенную над кучей неприметного барахла, вспомнил.

Да. Старушка…

Когда же ты, Федя, теперь сможешь вернуться в Манилу?

И жива ли будет та самая «старушка», неизвестно где добывшая такое…

Пожалуй, передо мной на белом пластиковом столе лежал крошечный глобус нового мира.

ГЛАВА 12

Прощай, такая разная «New Юго-Восточная Азия»

Впереди — край Ойкумены

Шанхай становится настоящим Шанхаем только в дождь.

Почему-то именно долгий летний ливень проявляет те неопределимые запросто восточные полутона, которые и заставляют вас восхищенно шептать: «Да-да, это оно». Откуда у меня это знание или предположение? Не из старых ли голливудских фильмов той натуралистичной поры, когда слово «компьютер» было еще неведомо режиссерам, и все натурные съемки проводились там, где им и должно быть по сценарию. Писано в либретто: «остров тропический, пальмово-кокосовый» — значит, туда и ехали, всей труппой мюзикла. А не плелись в гулкий зал с зелеными стенами. Я потому те старые фильмы и люблю, даже коллекционировал — именно тогда мир планеты Земля был зафиксирован таким, каким мы его уже не застали: чистые океаны и леса, самобытные города и народы.